От Алари до Вьетнама
Книга представлет собой воспоминания автора о своем детстве, учебе. участии в гражданской и отечественной войнах, а также о своей работе во Вьетнаме. кроме того автор дает основанное на документальном материале описание путешествие Цибикова в Тибет, рассказывает о поисках рукописей "Ганжува" и "Даижура" в Бурятии.
ГОДЫ УЧЕБЫ И ВОЕННЫХ
ИСПЫТАНИЙ
Особенно тяжело
приходилось семьям военнослужащих, эвакуированным из городов Прибалтики. Многие
были с маленькими детьми. В нашем вагоне ехала мать с двумя детьми — двух и пяти
лет. Во время налетов все помогали ей выносить детей. Но налетов было столько,
что мать и дети совершенно измучились. Женщина, плача, заявила, что больше из
вагона не выйдет. А тут опять начался налет. Немецкий самолет снизился как раз
над нашим вагоном и начал поливать свинцом из пулемета. Когда стервятник улетел
и мы вернулись в вагон, то увидели страшную картину: мать лежала на полу
вагона, прошитая пулями, а испуганные, ничего не понимающие дети пытались
поднять ее. Сердца наши были полны ненависти к фашистским бандитам.
В Минск прибыли рано
утром. Город горел. Уцелели от бомбежки только Дом Советов, вокзал да еще
несколько зданий. На вокзале железнодорожники выносили из вагонов убитых и
раненых. Здесь остались все пограничники и кадровые военнослужащие. Мы,
прибывшие на переподготовку, оказались в нелегком положении. Оружия — никакого,
что делать — никто не мог сказать.
Наконец пришел приказ:
небольшими группами двигаться от вокзала через город в лес, где и
сосредоточиться. Попутно нам было дано задание: всех оставшихся в городе,
особенно молодых мужчин, забирать с собой.
Пока мы шли по городу,
бомбежки не прекращались. Только к Дому Советов немецкие самолеты близко не
подлетали: на крыше здания были установлены пулеметы.
Наша группа насчитывала
около двадцати человек. Измученные и голодные, мы уже не обращали внимания на
самолеты и шли во весь рост.
Мысли, прямо сказать, были
довольно мрачные: там, на западе, гибнут тысячи наших, людей, а мы тут
бродим...
Вдоль реки тянутся
одноэтажные деревянные дома, каждый второй разрушен. Во дворах лежат убитые —
их некому хоронить: ни одной живой души кругом, Подошли к райвоенкомату. Двери
раскрыты настежь. На полу какие-то бумаги. В комнатах пусто.
Рядом — школа. У входа
стоит девочка в белом фартучке с санитарной сумкой, на вид ученица
седьмого-восьмого класса. Спрашиваем:
Ты что здесь делаешь?
Дежурю.
Молча переглядываемся.
Одна?
Да.
А где же учителя?
Ушли в Уручинский лес.
Отвечает спокойно, а лицо
посеревшее, губы бледные.
Дорогой ты наш
санинструктор! Снимаем ее с поста, забираем с собой.
В Уручинском лесу
скопилось огромное количество народа. Почти под каждой развесистой елью или
сосной расположилось какое-нибудь учреждение Минска. За ночь мы немного пришли
в себя.
Утром в лесу появился
генерал в сопровождении нескольких военных. Собрав группу примерно человек из
тридцати, генерал объявил, что мы направляемся в распоряжение Калининского
облвоенкомата, где сейчас спешно формируются новые соединения. Он посоветовал
добираться до Борисова лесом и, пока еще цел мост, переправиться через
Березину.
Группа двинулась на
Борисов. По пути к нам присоединились преподаватели и студенты медицинского
института, которые тоже пробирались в Калинин.
Подходим к Борисову —
город горит. На парашютах повисли осветительные ракеты. Повсюду слышны
выстрелы. Оказывается, противник высадил здесь крупный десант. С большим
трудом, ночью, переправившись через Березину, подходим к железнодорожной ветке
в лесу, где стоят замаскированные эшелоны, и втискиваемся в забитый до предела
вагон.
Сидящие, в вагоне
посматривают на небо: на большой высоте идут вражеские бомбардировщики. Ну,
думаем, сейчас от нашего эшелона останутся одни щепки. Тут заговорили зенитки,
в сторону самолетов потянулись пучки
трассирующих снарядов и пуль. Один из
|